Вот смотрите - корейцы пишут:

В декабре прошлого года в связи с безвременной кончиной отца корейской нации великого руководителя Ким Чен Ира все корейцы Севера и Юга страны и зарубежья были охвачены скорбью, а главы государств, политических партий, разных организаций и отдельные лица разных стран выражали глубокое соболезнование.

Только в Южной Корее национальный предатель Ли Мён Бак, потерявший элементарное чувство приличия, не выражал соболезнования по случаю всенародного траура.

Как только было передано важное сообщение КНДР о величайшей национальной утрате, Ли Мён Бак созвал «совещание по национальной безопасности» и «совещание по государственным делам», на которых разглагольствовал о «возможных провокациях Севера» и «угрозе стабильности на Корейском полуострове». Он приказал всей армии и полиции вступить в чрезвычайное охранное положение и привел их в подготовленность к войне, чтобы они в любой час могли перейти на военные действия.

Надеясь на «возникновение хаоса на Севере» и «внезапные перемены на Севере», он по «особому плану», составленному «на всякий случай», и провокационному «оперативному плану 5029» совместно с США составил план действий, рассчитанных на разные, конкретизированные модели «внезапных перемен», и наивно выждал удобный момент для осуществления своей бредовой идеи о победе в противостоянии систем.

Представители различных кругов общественности Южной Кореи, остро осуждая такие поведения, нарушающие человеческую мораль и нормы приличия, обвиняли Ли Мён Бака: «Нигде не было такого случая, когда объявляется война стороне, несущей траур, и нигде не было такого хулигана, который объявляет чрезвычайное охранное положение против соседа, у которого пришла смерть».

Выражение соболезнования – это вопрос, касающийся скорее человеческой морали, чем политики или идеологии, совершенно естественное поведение, отвечающее передавшимся 5 тысяч лет нормам приличия и обычаям корейской нации.

И деятели прежней партии «Ханнара» и представители правящих кругов требовали, чтобы по создавшейся обстановке правительство отправило специальную делегацию для выражения соболезнования и старалось для улучшения межкорейских отношений.

КНДР не принимала траурные делегации других стран, но, учитывая единодушные желания и требования всего южнокорейского населения, решила принимать всех соотечественников из Южной Кореи и, открыв автодорогу через Кэсон и прямую трассу воздушной линии, оказывала им все удобства, а также представителям консервативных властей предоставляла возможность приехать для выражения соболезнования. Однако Ли Мён Бак, ссылаясь на опасность «раскола общественного мнения», «подрыва принципиальности», «внутреннего конфликта», с самого начала открыто отверг не только отправку траурной делегации, но и выражение соболезнования.

Ли Мён Бак всячески пытался помешать Ли Хи Хо, вдове экс-президента Южной Кореи Ким Дэ Чжуна, и Хён Чон Ын, председателю корпорации «Хёндэ», и сопровождавшим их лицам поехать в Пхеньян. Он, вынужденный разрешить им поездку под напором решительных требований и осуждений со стороны внутренней и внешней общественности, до минимума урезал состав сопровождающих лиц и под предлогом «обеспечения удобств» и «помощи правительства» пытался в их состав включить немало агентов властей. Кроме того, прибегал ко всевозможным махинациям, чтобы сорвать самую их поездку, выдвигая разные условия – ни в коем случае нельзя выразить соболезнования, нужно приглашение из Пхеньяна, посещение должно ограничиться одним днем, не разрешается присутствовать на церемонии всенародного прощания.

Ли Мён Бак блокировал поездку членов семьи покойного пастора Мун Ик Хвана, лично встречавшегося с Ким Чен Иром, вдовы экс-президента Ро Му Хёна и лиц, побывавших в Пхеньяне, когда была подписана Декларация от 4 октября 2007 года. Его возмутительные поступки не кончились этим.

В дни величайшего национального траура Ли Мён Бак всячески запрещал всему населению выразить соболезнование и отправить траурную делегацию. Он помешал направить телеграмму с выражением соболезнования под разными предлогами, применяя сложную процедуру «представления заявления о контакте с населением Севера», и подверг все телеграммы цензуре, запрещая употребить фразы «кончина», «соболезнование», «почтение памяти», зачеркивая все «нежелательные» выражения. Когда Общество содействия обмену провинции Канвон и другие организации местного самоуправления просили разрешения отправки телеграмм с выражением соболезнования, он не разрешил, так как «нежелательно отправить телеграмму отдельно от правительства». А Обществу содействия объединению конфедерацией нашей нации и другим прогрессивным организациям движения за объединение не разрешил отправить телеграмму с выражением соболезнования под предлогом, что они являются «организациями, действующими в пользу врага».

Чтобы подавить горячее желание представителей различных слоев населения чтить память отца нации, Ли Мён Бак силами полиции и ультраправых головорезов насильно разрушил обустроенный студентами Сеульского университета пункт курения фимиама (траурный зал). Безжалостно были уничтожены также траурные залы, установленные в разных местах Обществом жертв закона о безопасности, группой акционеров газеты «Хангёре», Обществом участников антияпонского движения за независимость и другими гражданскими организациями.

Ли Мён Бак преследовал представителей различных кругов общественности, обвиняя их в сочувствии и одобрении Севера за то, что они установили виртуальный траурный зал в Интернете.

Южнокорейский штаб ОЛОР (Общенациональная лига за объединение Родины) организовал делегацию из старейших представителей. Когда она отправилась в Пхеньян с транспарантами: «Мы едем чтить память уважаемого Председателя ГКО Ким Чен Ира. Дайте дорогу!», «Мы едем чтить память с духом 15 июня!» (15 июня – имеется в виду Совместная декларация Севера и Юга от 15 июня 2000 года), Ли Мён Бак спешно направил тяжеловооруженную войсковую часть, чтобы преградить ей путь. Он собирается наказать по закону о безопасности сопредседателя южнокорейской ассоциации за самостоятельное объединение и демократию «Корея», вдову и дочь известного композитора Юн И Сана, которые приехали в Пхеньян, не повинуясь запрещению властями.

Ли Мён Бак строго запретил южнокорейцам, находящимся в Кэсонском индустриальном комплексе, выразить соболезнование, даже посетить место прощания, устроенное в районе комплекса. По его указке председатель правления Кэсонского индустриального комплекса, собрав предпринимателей, работающих в комплексе, передал им распоряжение властей о запрещении выражения соболезнования и предупредил, что последствие посещения места прощания явится отрицательным для предпринимательской деятельности.

Чтобы не предоставить своим людям возможность выразить соболезнование, он строго запретил носить венки и цветы в район комплекса и тщательно обыскивал их на дороге в место прощания, шантажировал тех, кто выразил соболезнование.

Да, если кто не в курсе - "сонгун" означает приоритет военному делу в руководстве революцией и строительством.

"Завершить с помощью Сонгун справедливое чучхейское дело" - это эвфемизм объединения двух Корей военным путем.

И тут не должно быть иллюзий - что Север, что Юг готовы решить вопрос военным путем, если только появятся осязаемые шансы добиться успеха. И обе стороны поддерживают свои армии на таком уровне, чтобы у другой стороны шансов не появилось.

Это патовая ситуация. Китай давно предлагает решить ее по китайской схеме "одна страна - две системы". Но, как вы сами понимаете, США это не устроит. По этой же причине до сих пор Китай не решил вопрос со своим Тайванем. Но решит. И вот как только Тайвань объединится с материковым Китаем - очень скоро обрушится и американское разделение Кореи. Это все понимают. Поэтому северяне держатся и ждут - а руководство южных бесится.