Свинья и алкоголик (демократической памяти творческого союза гражданина поэта и актёра)
Когда грязей болотные просторы дурным туманом эха задымились
То в них бегущие стада свиней под пиндостанских пастухов
В вонючей яме отдохнуть, повизгивая, примостились.
Один кабан стонал, что у него с избытком и без их кнутов
И отрубей и вдохновенья было, и даже вымя сладкое соседки молодой
Он мог куснуть играя в прятки среди кустов Европы – демократки.
Почёсываясь и хрипя, попукивая и сопя кабан сей вдруг взревел «постой»
Нащупал он под боком в тёплой яме с перегаром нагие пятки
То спал пропивший божий дар и дело громкого отца, отринутый
эллинским Аполлоном бессильный лицедей без своего лица.
«Эй» - хрюкнул свин, касьяня буйным рылом соседушку - нямцофа:
Что здесь забыл ты мерзкий лицедей на полпути героя - удальцова?
«И мак? И фол? – все свиньи здесь уже?» икнул в ответ актёр
«А я принёс на ваше содержанье свой проект» – и пьяным языком потёр
Пустой базар всем свиньям пиндостанских пастухов на загляденье
Пьяный бред. «Да, узнаю я, узнаю» и взвизгнул свин – «моё стихотворение»
Столичного болота грязь от сладких звуков эха бреда встрепенулась
Поганых всех свиней вонючие стада под дудку пиндостанских пастухов
Колонной стройной на убой руководимые пейсатых предводителей толпой
Исчезли в волнах гомодемократии тупой и тёмная вода сомкнулась.
Мораль сей басни может быть такой:
Блюдя ауру алкаша, таская зверя тушу
Не лезьте с демократией мне в душу.
